В первые годы двадцатого столетия Роберт Грейниер, человек, чьими инструментами были топор и костыльный молоток, подолгу отсутствовал в родных стенах. Его дни проходили в глухих дебрях, где он рубил вековые сосны и ели, или на бесконечных полотнах будущих железных дорог — там он вколачивал шпалы, помогал возводить опоры для мостов. Перед его глазами разворачивалась картина преображения: земля, ещё недавно дикая и нетронутая, постепенно покорялась стальным путям. Но он видел и обратную сторону этого прогресса — изнурительный труд, лишения и тихое отчаяние таких же, как он, рабочих и людей, приехавших сюда в поисках заработка, заплативших за эти перемены собственными силами и здоровьем.
